Поэт и паровоз
"Роман без ремарок" в Театре Наций.
   Театр Наций – явление в культурной жизни Москвы незаурядное. Это сцена, открытая для показа театральных работ российских и зарубежных, и это Театр, инициирующий и осуществляющий инновационные постановки, заручившись поддержкой новой формации российских меценатов – Инвестиционной финансовой компании «Метрополь».
   Приоритетность классического наследия в системе ценностей московского зрителя сегодня неоспорима. Именно к классике, как правило, обращаются в последние годы театры, примеряя ее к драме жизни современного человека. Вместе с тем, наиболее востребованными у зрителей оказываются постановки, расширяющие границы собственно театральной выразительности – в сценических технологиях, в актерской игре, в режиссерском построении театрального пространства.
   «Роман без ремарок», в подзаголовке которого значится «история нашего времени и нашего народа» - спектакль необычный, дерзновенно взявший на себя попытку вместить в современную пьесу судьбы отдельных людей на переломе отечественной истории последнего пятнадцатилетия.
   Художественный руководитель театра Сергей Коробков, взяв за основу роман В. Слипенчука «Зинзивер», создал по его мотивам совместно с режиссером Геннадием Шапошниковым и замечательной командой молодых артистов феерическое представление. По использованию приемов клоунской эксцентрики, по масштабности характеристик персонажей, ввергнутых в водоворот истории последними революционными событиями и в России и в мире, критики уже сравнили эту постановку с «Мистерией Буфф» Владимира Маяковского.
   Форма драматургии и самой постановки столь емка, что в зависимости от состава исполнителей, в ней меняются акценты в характеристиках персонажей. Она предполагает множественность трактовок, не метафорических, а идущих от личностной актерско-человеческой природы исполнителей. Каждый раз это иной спектакль, в котором главным движущим центром оказывается внутренняя актерская интонация, ее глубина и искренность.
   Текст пьесы и построение спектакля предусматривают и языковую игру когда фраза, произнесенная одним персонажем, как заключающая всю его тираду, подхватывается другим персонажем и разворачивается в ином смысловом и контексте. Множество языковых смыслов, множество игровых ситуаций, в которые можно играть по-детски клоунски-наивно и можно с изощренно тончайшим психологизмом выстраивать человеческие взаимоотношения. Актеры увлеченно «впрыгивают» в форму спектакля как в пространство для игровой импровизации, в которой замечательно чувствуют себя все исполнители роли Двуносого – и Александр Берда, и з.а. Игорь Фокин и н. а. Владимир Шульга, Вахтерши, она же в новой реальности финансовый директора, а по сути своей всегдашний боец невидимого фронта в блистательном исполнении з.а. России Марии Ивановой.
   Спектакль, требует от артистов эмоционально-психологической, мастерского владения внешней формой и, главное, умения создать не только характер персонажа, но и передать его судьбу в пространстве исторических переломов.
   Под напором исторических перемен персонажи меняют социальный статус, лексику, одежду, манеру поведения, но их человеческая природа остается неизменной. Именно она оказывается главным мотивом не только для их поступков, но и для выбора собственной судьбы. Смотришь, иногда на человека из определенной социальной среды, такого замечательно благополучного, и ясно видишь, каким он будет в других обстоятельствах, лишенный званий, чинов или административного кресла. Поэтому не важны имена персонажей и их собственные представления о себе, когда они хотят именовать себя сами графом Л. Толстым, поэтом В. Маяковским, Тутанхамоном или Двуносым. С таким же успехом они могли именоваться «толстыми» и «тонкими», «чистыми» и «нечистыми»... На сцене художник Виктор Герасименко создал даже не микромир заводской общаги, а нечто состоящее из промышленных труб, бойлерных, люков, топок и много другого, из чего складывается «изнанка» жизни – неизбывная бытовая промзона, где среди «хлама существования» живет и мечтает Поэт (Сергей Ланбамин).
   Движущая сила истории – светящийся огнями паровоз, летящий на всех порах по рельсам, окружающим всю сцену, внезапно тормозит и ... оказывается кроватью. Метафора. Не только. В мире, где все стремятся не опоздать впрыгнуть в «паровоз истории», лишь душа Поэта, живет по собственным законам, ставящим превыше всего Любовь и служение Прекрасной Даме.
В конце спектакля поэт Слезкин, оказавшийся после жизненного крушения в рядах миротворческих войск ООН, погибает от взрыва.
   Взрыв – так можно было бы назвать этот спектакль взрыв солнечных протуберанцев, вызвавших мировые катаклизмы на переломе тысячелетий, взрыв снарядов, уносящий человеческие жизни, взрыв сердечной нежности ко всем персонажам спектакля, таким смешным, трагичным и безмерно близким.